О состоянии и тенденциях алмазного рынка, снижении добычи и сокращении производственных мощностей, новых месторождениях и технических алмазах, рассказал в интервью отраслевому аналитику Эдану Голану главный исполнительный директор De Beers Эл Кук.

- De Beers понизила на 20% свой производственный прогноз на 2024 год в сравнении с начальным, каковы текущие перспективы и что ожидать от отрасли?
- Мы работаем согласовано с партнерами в Ботсване, Намибии, Южной Африке и других местах — точно так, как работали с ними на протяжении десятилетий, чтобы гарантировать долгосрочную ценность алмазов. Год назад мы говорили о производстве от 29 до 32 млн карат, сейчас снизили прогноз примерно на 20% — до 23-26 млн карат, и по мере приближения нового года мы сужаем его. Это важно, потому что мы должны учитывать падение спроса. Настали трудные времена для нас.

В Ботсване мы оценили добычные мощности на месторождениях Orapa и Jwaneng. В Намибии — каким должен быть размер флота на шельфе, и следует ли нам убрать оттуда некоторые суда и снизить там добычу. В Южной Африке мы проанализировали план горных работ для подземного рудника Venecia.

Самое важное в этой всей работе — равномерная добыча на всех активах в тесном партнерстве с нашими странами-производителями, чтобы гарантировать продажу продукции, — что мы не перепроизводим, не недопроизводим, а производим в соответствии со спросом.

Мы вступаем в длительный период сокращения предложения. Оно достигло пика где-то в 2008 году, и теперь мы находимся в нисходящем тренде.

- Какие есть возможности у De Beers для открытия нового значительного месторождения?
- За последние пару десятилетий De Beers потратила более миллиарда долларов на разведку алмазов по всему миру. Как вы думаете, сколько у нас за это время было привлекательных алмазных открытий? Ответ — одно. Мать-природа очень тщательно спрятала от нас свои сокровища.

Алмазы всегда были редкими, а сейчас становятся еще более редки. Конечно мы продолжаем разведку, но в меньшем количестве мест, чем раньше. Еще два года назад мы были в Канаде, в Бразилии, в других странах по всему миру, теперь мы сокращаем объемы.

Есть два места, где мы продолжаем искать алмазы. Первое из них — Ангола. У нас там две концессии Muconda и Lunda, и в данный момент мы на них проводим аэросъемку. Кстати, единственное месторождение алмазов в мире, которое было открыто в 21 веке, было в Анголе, оно называется Луэле (Luele) — ранее Луаше (Luaxe), и мы всё ещё продолжаем изучение этой площади.

Второе — Ботсвана. Я считаю, что это самое богатое алмазами место — нет такого другого места на планете, которое бы имело столько ресурсов алмазов, как Ботсвана. Вот эти два региона, где мы продолжаем разведывать алмазы.

- Что, по вашему мнению, будет иметь наибольшее влияние на отрасль спрос или предложение?
- Я думаю, это можно понять, если найти причину, из-за чего алмазы были так популярны в ХХ веке, — это создание баланса между спросом и предложением.

Можно оглянуться на начало 1900-х, когда люди впервые начали покупать алмазы из Южной Африки. Затем на 1930-е годы, когда после краха Уолл-стрит De Beers начала работу с еще малоизвестным дизайнером Коко Шанель, чтобы демократизировать алмазы и сделать их доступными среднему классу. А затем вы посмотрите на великолепные рекламные кампании, начавшиеся в 1947 году со слоганом: "Бриллиант навсегда".

Я думаю, что очень важно выстраивать взаимоотношение с потребителем, чтобы создавать спрос, а затем уже добывать алмазы в соответствии с этим спросом.

Что важнее — предложение или спрос — я думаю, что они оба важны, но спрос должен быть впереди предложения, нет смысла производить то, что не востребовано, поэтому нам нужно усерднее работать над созданием спроса.

- Алмазы становятся редкими, может пора задуматься о ресайклинге?
- В настоящее время мы не видим запроса на переработку. Вы знаете, мы приближаемся к моменту, когда добытых и обработанных бриллиантов будет больше, чем находящихся в недрах Земли. Алмазы становятся редкими, но наши эксперты пока не видели потребительского спроса на винтажные камни в таком объеме, чтобы это бросило нам вызов.

Никогда не говори никогда. Я думаю, что наступит время, когда в недрах больше не останется алмазов, которые можно будет добывать, но замечательно то, что алмазы долговечны, и это может стать интересной темой для работы, но не сейчас.

- Недавно вы обновили стратегию, можете о ней рассказать?
- Во-первых, мы действительно оптимизируем компанию, делая себя стройнее, гарантируя, что на нас нет "жира". Мы избавились от нашего железорудного роялти в Австралии за 150 млн долларов, мы пообещали рынкам вычесть 100 млн долларов наших накладных расходов. Эти решения были несколько болезненны для нас, но мы их приняли, и теперь движемся вперед.

Во-вторых, в апстриме мы стали более сфокусированы. Например, мы больше не занимаемся разведкой в Канаде, где рассматривали возможность подземного рудника на месторождении Gahcho Kué — уже нет. Мы также рассматривали там возможность развития Chidliak, но приостановили и его. В Канаде мы просто сосредоточились на действующих операциях, так что это вносит ясность в то, что мы делаем.

В мидстриме речь идет о том, чтобы соединить рудник, как источник бриллианта с пальцем, на котором он будет сиять. Речь идет о построении этой реальной технологической возможности отследить этот путь. Это такая инновация.

В даунстриме речь идет о маркетинге категорий и о работе, которую мы проводим с крупными сетями и ритейлерами.

- Какова ситуация с синтетическими алмазами?
- Мы с 1947 года производим синтетические бриллианты — выращиваем в лаборатории. Но, некоторое время назад, мы сделали заявление, что прекратим производство синтетических бриллиантов для ювелирных изделий.

С момента заявления мы удвоили их производство для промышленных целей и подписали контракты с такими компаниями, как Coherent, с веб-сервисами Amazon и с Lockheed Martin. У нас есть контракт, который рассматривает использование выращенных в лаборатории бриллиантов для очистки воды. Во всех контрактах есть одно общее, они все связаны с технологиями и промышленностью и не связаны с ювелирными изделиями. На мой взгляд, выращенные в лаборатории бриллианты — это прекрасные творения, но они должны находиться на верхушке сверла, а не в обручальном кольце.

Я думаю, нам нужно признать, что выращенные в лаборатории бриллианты принесли много проблем, и не только в Соединенных Штатах, где они сильно повлияло на рынок обручальных колец. Проблемы в Китае, где за последние пару лет спрос на бриллианты упал на 50%.

Мы не можем сидеть сложа руки и ждать, что проблемы решатся сами собой. Мы должны активизироваться как отрасль и работать над старыми и новыми возникающими проблемами все вместе.

Не спрашивайте, что алмазы могут сделать для вас, а задайтесь вопросом, что вы можете сделать для алмазов.

Я оглядываюсь на тот колоссальный путь, который прошла Dе Beers за 136 лет, и это огромная привилегия — продолжать, и это надо делать не хуже наших предшественников 100/50 лет назад. У нас есть новые возможность, мы их должны использовать для дальнейшего развития.

Я хотел бы оставить вас с простой мыслью, — если мы объединимся, алмаз будет вечным.

Вестник Золотопромышленника