ПАО "Селигдар", входящий в десятку крупнейших золотодобывающих компаний России, в 2024 году продолжает свое развитие на Дальнем Востоке. В рамках ВЭФ президент и председатель совета директоров холдинга Александр Хрущ в интервью ТАСС рассказал о ситуации со спросом на золото в России, влиянии санкций на развитие компании.

- Александр Александрович, как вы оцениваете перспективы развития компании? Не планируете ли в ближайшее время приобретение новых месторождений в регионе?
- Все наше развитие происходит на Дальнем Востоке, именно сюда и направлена наша стратегия. Мы начинали в 2013 году с 3,5 тонн золота, сегодня производим 8 тонн, а примерно через полтора года планируем увеличить до 10 тонн. Это большие инвестиции в регион, большое развитие в целом для компании. Сейчас говорить о приобретении новых месторождений точно не стоит. Хотя мы всегда открыты для подобных обсуждений, но сегодня на переговорном столе никаких сделок нет, ничего не обсуждается.

- Как включение холдинга в санкционный список отразилось на стратегии развития компании? Сохраняются ли сроки реализации намеченных инвестпроектов?
- Мы из-за санкций никакие наши стратегические задачи и стратегические вехи не изменяем, идем по плану, все реализуем. Более того, мы взвесили нашу стратегию развития до 2030 года с точки зрения рисков и приняли решение, что пересматривать ее не надо

- Когда может быть представлено технико-экономическое обоснование проекта Кючус в Якутии?
- По плану мы должны получить ТЭО уже в первой половине 2025 года. Дальше будем переводить это в проектную документацию. Кючус — интересное месторождение, занявшись им, мы старались максимально посмотреть опыт других, работавших с подобными проектами. Мы смотрели технологии и подрядчиков как внутри страны, так и за рубежом. Уже сейчас можно сказать, что оборудование для проекта будет из дружественных государств.

- Выбрана ли уже технология разработки Кючуса?
- Мы рассматривали различные методы обогащения: гравитацию, флотацию и даже такие нетрадиционные, как обжиг руд, но поняли, что технология в любом случае будет комбинированная. Она будет базироваться на разделе потоков: общая руда будет делиться на категории и перерабатываться в циклах каждая по наиболее соответствующей для нее технологии. Сейчас наши исследования завершены, мы начинаем все это связывать в одну технологию.

- Это будет какая-то ваша уникальная разработка?
- Для любого месторождения она уникальная — нет двух одинаковых технологий. Ничего нового с точки зрения самих технологий там не будет, но это будет своя комбинация. Одна из технологий будет базироваться на флотации, а вторая — на окислительном обжиге руд. Это позволит обрабатывать максимальное количество руды и увеличить извлечение золота из нее.

- Как высокие цены на золото отражаются на финансовых результатах компании? Не намерены ли вы увеличить объемы производства в текущих условиях?
- Объемы добычи мы точно не планируем корректировать, тем более в краткосрочной перспективе. По нашей стратегии мы в 2026 году нарастим производство на 2 тонны, до 10 тонн, благодаря запуску Хвойного. В 2030 году за счет запуска Кючуса нарастим производство до более 20 тонн золота.

Увеличить добычу опережающими темпами за год — это слабо реализуемая задача в горном деле, потому что очень много завязано на мощностях. С учетом нынешних цен это было бы хорошо, но, к сожалению, так не работает. Бесспорно, рост цен положительно влияет на бизнес и на наши результаты. Но и здесь есть оговорка — с одной стороны, рост цены увеличивает нашу прибыль, с другой — наши долговые инструменты переоцениваются, мы имеем бумажную переоценку долга, которая влияет на финансовый результат.

- К компании часто звучит претензия о высоком соотношении долга к EBITDA. Как можете прокомментировать это?
- У нас часто говорят при долге к EBITDA 2,4х3, что это много. Если вы хотите, чтобы был рост, то вы должны что-то вложить в производство. По-другому не будет. Если расти темпами, как мы — по 10% в год с 2013 года, то нужно это поддерживать. Например, у нас есть фабрика Рябиновая, которая запускалась в 2017 году. К тому моменту у нас рос коэффициент долга к EBITDA, а EBITDA не увеличивалась. Но после ее запуска долг у нас остался на том же уровне или немного снизился, а EBITDA стала расти. Производственный комплекс Рябиновый дал нам 2,2 тонны золота — серьезный показатель при нашем годовом производстве в 5 тонн на тот момент.

То же самое должно произойти на Хвойном, но без набора долга этого не достичь. Долг начнет снижаться сразу, как мы запустим Хвойное

Наш долг каждый год переоценивается. Когда цена растет, мы, с одной стороны, получаем бумажную переоценку, а с другой — реальные деньги на денежный поток. Объем захеджированного металла у нас примерно 7 тонн золота. Он каждый год переоценивается и постепенно гасится. Если взять примерный процент ставки купона по нашим "золотым" облигациям, то это 5,5%, а при сегодняшней ставке ЦБ реальное кредитование идет под 21%. В таком случае при сопоставлении, чтобы выплаты по процентам сравнялись, золото должно стоить 10 тысяч рублей за грамм. Наша модель хеджирования предполагает, что при сильном различии в ставках даже при росте цен на золото кредитование в драгметалле остается выгоднее.

- Как сейчас оцениваете финансовый рынок, не планируете ли еще одно размещение "золотых" облигаций?
- Нет, еще одно мы точно сейчас не планируем. Сейчас идет размещение нашего третьего выпуска, четвертый пока мы не планируем. Мы еще получили разрешение на размещение облигаций в серебре. Когда мы только начинали делать "золотые" облигации, сообщество инвесторов предложило нам выпуск бумаг и в серебре: спрос на него есть, а инструментов практически нет.

Но нужно понимать, что серебро для нас — попутный металл, 1-2% от нашей выручки. Оно не является для нас основным металлом, но тем не менее продукт будет очень похож на облигации в золоте.

- Это будет также облигация с привязкой к цене металла?
- Да, с привязкой к цене Центрального банка. Мы зарегистрировали выпуск, но о размещении пока разговор не ведем. Для него нужно провести маркетинговые исследования, понять, есть ли вообще спрос. Если увидим, что спрос есть, тогда сможем разместить. Но это однозначно не будут большие объемы, думаю, до 1 млрд рублей. Сейчас мы находимся в переговорах, будем общаться с инвесторами.

- Как оцениваете текущую налоговую нагрузку на отрасль и введение дополнительной надбавки к НДПИ в размере 10% от превышения мировой цены 1900 долларов за унцию?
- Есть закон, и по нему нужно работать. Мы для себя сделали примерные расчеты. Можно сказать, что эта надбавка прибавляет 20% от самого размера НДПИ. Если говорить в цифрах 2023 года, то она дает плюсом около 8% к общим нашим налогам. Но нужно сделать поправку, что 2024 год должен быть более прибыльным за счет высокой цены. Источником роста налогов является рост цены. Было бы гораздо хуже, если бы была введена не надбавка после превышения 1900 долларов за унцию, а произошло бы базовое повышение ставки (НДПИ) на 30%. Рентабельность отрасли, несмотря на нововведения, будет сохраняться.

- Какую цену на драгметалл закладываете в бюджет на этот и следующий год?
- На следующий год она еще не определена, а на этот год в бюджет заложена цена в 5750 рублей за грамм. При этом сегодня мы продаем уже по 7100 рублей за грамм.

- Можете ли вы раскрыть структуру продаж металлов? Куда продаете больше, на внутренний рынок или на внешний?
-- По большей части сейчас мы все реализуем на внутреннем рынке. По олову и по меди в этом году весь производимый объем продаем в РФ. Но не потому, что не можем продать за рубеж — никаких проблем с этим нет, и даже включение нас в санкционные списки на это не влияет. Но мы, в частности, загружаем целиком производственную мощность Новосибирского оловянного комбината, который тоже должен работать и выпускать продукцию.

По золоту происходит аналогичная ситуация. На экспорт уходит 3-4% — только для того, чтобы нас на рынке не забывали

- А с чем связана ориентация на внутренний рынок?
- Внутренний рынок готов покупать, спрос есть. Сегодня мы продаем здесь без дисконтов. Используем различные каналы: продаем металл на бирже, по контрактам с ювелирами, банкам. В этом году в банки будет больше продаж, порядка 3,5 тонны, в этом году мы погасим займ. Я считаю, что еще два-три года спрос на внутреннем рынке будет, рост цен на драгметалл продолжится.

Интервью опубликовано 3 сентября российским государственным информационным агентством ТАСС. Полная версия по ссылке